Смотреть больше слов в «Большом Энциклопедическом словаре»
(1930-2002) французский социолог, представитель поструктурализма . Основатель и издатель (с 1975) журнала *Ученые труды в социальных науках*, заведующий кафедрой социологии Коллеж де Франс (с 1981), профессор Высшей школы социальных наук, глава издательства *Liber Raison d’agir*. Учился на отделении философии Эколь Нормаль у Л. Альтюссера , Г. Башляра и М. Фуко . С 1955 по 1958 преподавал философию в лицее г. Мулен, затем уехал в Алжир, где продолжил преподавание и начал работать как социолог. Преподавал в университете Лиля, затем в Париже. С 1964 директор-исследователь Высшей школы практических исследований. В 1975 возглавил Центр Европейской социологии. Автор 35 книг и нескольких сотен статей, Б. исследовал социальное воспроизводство, систему образования, государство, власть и политику, литературу, масс-медиа, социальные науки. Основные работы: Опубликованные на русском языке: *Начала* (*Choses dites*) (М.: Socio-Logos, 1994); *Практический смысл* (М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2001); *Рынок символической продукции* // Вопросы социологии. 1993. № 1/2; *Социология политики* (М.: Socio-Logos, 1993). А также: *Любовь к искусству. Европейские художественные музеи и их публика* (1966 и 1969); *Срединное искусство. Очерк о социальном использовании фотографии* (1965, совм. с L. Boltanski, R. Castel, J.-C. Chamboredon); *Различие. Социальная критика суждения* (1979); *Интеллектуальное поле и творческий проект* (1966); *Научное поле* (1976); *Студенты и их учеба* (1964, совм. с J.-C. Passeron, M. Eliard); *Наследники. Студенты и культура* (1964, совм. с J.-C. Passeron); *Паскалевские размышления* (1997); *Нищета мира* (1993, в соавт.); *Практический разум. О теории действия* (1994); *Правила искусства. Происхождение и структура литературного поля* (1992); *Ответы. К рефлексивной антропологии* (1992); *Вопросы социологии* (1980); *Ответы экономистам* (1984) и др. Главный труд Б. *Различение. Социальная критика суждения* является одной из трех наиболее цитируемых социологических книг. Начиная с публикации в 1993 *Нищеты мира*, Б. занимает критическую социологическую и политически ангажированную позицию, выступая на стороне социально обделенных, находящихся под угрозой или исключенных из общества групп: алжирских эмигрантов, безработных, молодежи *проблемных парижских окраин*, крестьян, выступающих против неолиберального репрессивного законодательства. Свою позицию ангажированного социолога *ученого-борца*, соединяющего некоим образом сартровского *тотального* и фукианского *специфического интеллектуала* Б. выражал в исследованиях и публикациях на *горячие сюжеты*, объединенных в книжную серию *Повод к действию*. Эти работы, а также выступления на митингах и демонстрациях навлекли на Б. множество нареканий со стороны *чистых мыслителей*, считавших, что дело ученого быть в стороне от политики, наблюдать и анализировать, но не участвовать непосредственно в политических событиях. Концепция Б. представляет собой попытку синтеза структурализма и феноменологии *генетический структурализм*. Б. ведет борьбу на два фронта: как и с объективизмом, так и с субъективизмом. Опыт антропологических и социологических исследований привел его к выводу, что операции разрыва с повседневным опытом и построения объективных связей чреваты опасностью придания им статуса реально существующих вещей, возникших помимо индивидуальной или групповой истории. Отсюда тезис о необходимости борьбы с реализмом структуры и с жестким детерминизмом, постулирующим полную зависимость индивида от объективных социальных отношений. С другой стороны, субъективизм, индивидуалистическая тенденция к рассмотрению человека лишь как совокупности своеобразных личностных характеристик (рациональный выбор, вкус, способности, намерения), примат свободы субъекта, отрицание общественных детерминаций и т.п., представляет, по мысли Б., не меньшую опасность для социальной науки. Он считает, что только обращение к практике к этому *диалектическому месту opus operatum и modus operandi объективированным и инкорпорированным продуктам практической истории, структурам и габитусам* позволяет уйти от *неизбежного* выбора между объективизмом и субъективизмом. Теоретической основой социологии Б. является концепция *двойного структурирования*. Ее суть заключается в том, что социальная действительность структурирована, во-первых, со стороны (существующих объективно, т.е. независимо от сознания и воли агентов) социальных отношений, объективированных в распределениях разнообразных ресурсов (капиталов) как материального, так и нематериального характера, и, во-вторых, со стороны представлений людей о данных отношениях, о социальных структурах и об окружающем мире в целом, оказывающих обратное воздействие на первичное структурирование. Б. уточняет, что соотношение между структурами и практиками эквивалентно соотношению объективных и инкорпорированных структур, которое реализуется в любом практическом действии. Это соотношение выражает процесс интериоризации/экстериоризации, связывающий объективные и инкорпорированные структуры: социальные отношения, интериоризируясь в ходе практической деятельности, превращаются в *практические схемы* (схемы производства практик) инкорпорированные структуры, которые обусловливают экстериоризацию, т.е. воспроизводство практиками агентами, породивших их объективных структур. Концепция двойного структурирования включает в себя комплекс представлений, отражающих генезис и структуру социальной действительности. То, что относится к генезису, есть установление причинно-следственных связей в социальной действительности: существуют объективные (независящие от воли и сознания людей) структуры, которые решающим образом воздействуют на практики, восприятие и мышление индивидов. Именно социальные структуры являются *конечными причинами* практик и представлений индивидуальных и коллективных агентов, которые эти структуры могут подавлять или стимулировать. С другой стороны, агентам имманентно присуща активность, они являются источниками непрерывных причинных воздействий на социальную действительность. Итак, социальные структуры обусловливают практики и представления агентов, но агенты производят практики и тем самым воспроизводят и/или преобразуют структуры. Говоря об активной роли агентов в воспроизводстве/производстве социальной действительности, Б. подчеркивает, что оно невозможно без инкорпорированных структур практических схем, являющихся продуктом интериоризации объективных социальных структур. Отсюда следует, что субъективное структурирование социальной действительности есть подчиненный момент структурирования объективного. Второй аспект двойного структурирования социальной действительности структурный. Он состоит в том, что все в обществе структурировано: во-первых, социальные отношения неравномерно распределены в пространстве и во времени; во-вторых, агенты неравномерно распределены между социальными отношениями (не все агенты и не в одно и то же время принимают участие в одних и тех же социальных отношениях); в-третьих, неравномерно распределены между (индивидуальными и коллективными) агентами объективации социальных отношений, которые Б. называет капиталами; в-четвертых, инкорпорированные социальные отношения (практические схемы) также распределены крайне неравномерно. Агенты, исходя из своих практических схем, по-разному воспринимают, оценивают и выражают социальную действительность. Способность агентов спонтанно ориентироваться в социальной действительности и более или менее адекватно реагировать на события и ситуации, которая складывается в результате огромной работы по образованию и воспитанию в процессе социализации, кристаллизуется в соответствующий социальным условиям становления индивида тип габитуса . Рассмотрение природы различных ресурсов, которые индивиды ставят на карту в борьбе за занятие определенной позиции, привело Б. к выводу, что за всем богатством и разнообразием ставок скрываются три большие группы, три категории капиталов. Экономический капитал обладание материальными благами, к которым, исходя из их роли всеобщего эквивалента любого товара, можно отнести деньги, помогающие занять преимущественное место в поле, а также и любой товар в широком понимании этого слова. Культурный капитал образование (общее, профессиональное, специальное) и соответствующий диплом, а также тот культурный уровень индивида, который ему достался в наследство от его семьи и усвоен в процессе социализации. Социальный капитал ресурсы, связанные с принадлежностью к группе: сеть мобилизующихся связей, которыми нельзя воспользоваться иначе, как через посредство группы, обладающей определенной властью и способной оказать *услугу за услугу* (семья, друзья, церковь, ассоциация, спортивный или культурный клуб и т.п.). Символический капитал разновидность социального, связан с обладанием определенным авторитетом, репутацией; это капитал признания группой равных и внешними инстанциями. Распределение капиталов между агентами проявляется как распределение власти и влияния в этом пространстве. Позиции агентов в социальном пространстве определяются объемом и структурой их капиталов. Экономический и культурный капиталы являются источниками власти для тех, кто ими обладает персонально, что дает агенту власть над теми, у кого этого капитала меньше или кто его лишен. Совокупность всех социальных отношений не есть нечто аморфное и однородное, но наделено определенной структурой. Данное обстоятельство нашло свое отражение в концепте *поле*, понимаемого как относительно замкнутая и автономная подсистема социальных отношений. Поле это место сил, относительно независимое пространство, структурированное оппозициями, которые нельзя свести к одной лишь *классовой борьбе*; оно есть особое место, где выражаются самые разнообразные ставки борьбы, но чаще всего в преобразованном виде, который делает их отчасти неузнаваемыми. Внешний наблюдатель всегда стремится преуменьшить роль этих ставок, сводя их к обычным межличностным или же политическим конфликтам. Поле представляет собой совокупность позиций, которые статистически определяют взгляды занимающих их агентов как на данное поле, так и на их собственные практики, направленные либо на сохранение, либо на изменение структуры силовых отношений, производящей настоящее поле. Поле возникает как следствие прогрессирующего общественного разделения практик. Одной из важнейших его характеристик является автономия, т.е. относительная независимость функционирования поля от внешних принуждений. Поле переопределяет все внешние воздействия в собственной *логике*. Такое свойство поля Б. называет способностью к рефракции, сила которой измеряется степенью преобразования внешних требований в специфическую, свойственную характеру поля форму. Важнейшей характеристикой поля является форма взаимодействий между агентами, чьи позиции в поле должны рассматриваться только во взаимных отношениях. Принцип относительности важнейший для понимания теории полей и всей концепции Б. в целом. Агенты определяются через занимаемые ими в поле позиции, отличающиеся друг от друга сочетанием объективированных в них капиталов и, как следствие, специфической властью и влиянием, получаемой материальной и символической прибылью, ценой, которую надо заплатить, чтобы их занять. Агенты, действующие в поле, наделены постоянными диспозициями, усвоенными за время нахождения в нем. Логика функционирования поля конструирует из различных позиций (входящих в поле в данный момент времени и в данных условиях) некое пространство возможностей для каждого агента. Ансамбль позиций на деле есть деление поля в соответствии с логикой борьбы за различные возможности. С каждой позицией поля связана система представлений, диспозиций, интересов и особое видение деления поля. Между полем возможностей, структурой позиций и структурой продукции, производимой в данном поле, существует определенная гомология. В силу этого борьба агентов за сохранение или изменение своей позиции в поле, за трансформацию структуры поля есть в тоже время борьба за сохранение или изменение структуры продукции данного поля и инструментов этого производства. Б. рассматривает анализ поля экономики как частный случай общей теории полей, который, не являясь моделью для анализа всех других полей, все же дает социологу исследовательские инструменты, позволяющие конструировать различные поля, включая наиболее далекие от экономики. Определение, которое он дает полю экономики, весьма наглядно отражает сочетание специфических и общих свойств полей: *Поле экономики это относительно автономное пространство, подчиняющееся собственным законам, наделенное своеобразной аксиоматикой, связанной с оригинальной историей. Оно производит особую форму интереса, являющуюся частным случаем области возможных форм интереса. Социальная магия может превратить почти что угодно в интерес и сделать из этого ставку в борьбе*. Можно сказать, что общая теория полей была построена посредством теоретической экстраполяции экономических понятий на неэкономические области, причем экстраполяции, валидизированной эмпирической индукцией, демонстрирующей как плодотворность, так и ограничения такого рода заимствований. Конструирование поля требует вычленения всех возможных проявлений выделенной системы социальных отношений: практических, символических, идеологических, поведенческих и т.д. Необходимо детально проанализировать распределение капиталов, существующие классификации и иерархии, отношения господства/подчинения, институты и властные структуры. Эта работа по социологической реконструкции ансамбля социальных отношений является основой для анализа любого поля. Поле не существует в реальности, являясь продуктом социологического конструирования, но вместе с тем оно не произвольно, а основывается на социально-исторических фактах. Поле не есть простое обозначение формальных связей, приложимых к любому социальному образованию, но модус социальной действительности, исследование которого представляет собой особую социологическую задачу. также: *Различение. Социальная критика суждения* (Бурдье), Капитал человеческий, Капитал социальный, Социальное пространство. Н.А. Шматко... смотреть
(p. 1930) -франц. социолог, один из наиболее известных социологов современности. Проф. Практической школы высших исследований, с 1982 в Коллеж де Франс, издатель журнала Actes de la Recherche en Sciences Soziales. Б. считает себя представителем более совершенной формы социально-критического просвещения. Он выступает против социологии, которая, отождествляя идеал объективности с безразличием по отношению к ценностям, заключила с существующим обществом *пакт о ненападении*. Но равным образом Б. находит устаревшей попытку понять общественные процессы, не пользуясь достижениями современных социальных наук. Традиционная критическая философия не могла осуществить своих притязаний, поскольку не располагала адекватным критическим оружием. Вот почему необходимо покончить с противоположностью теории и практики. Б. при этом полемизирует как против гиперэмпиризма, так и против спекулятивной социальной философии. Эмпиризм и метафизика взаимодополнительные позиции, они вытекают одна из другой. Если эмпиризм не способен осуществить синтез данных, то академическая риторика социальной философии с ее пренебрежением к экспериментальному методу обречена на бесплодные усилия по усмотрению непостижимых сущностей. Отсюда возражения Б. против излишней специализации в социологии. Сам, не боясь упреков в нарушении границ социологии как дисциплины, работал в самых разных сферах от этнологии и истории культуры, от проблем социальной дифференции в современном обществе до теории образования и теории языка. К самопониманию Б. как социолога относится обращенное к самому себе и своим коллегам требование объективировать собственное научное объективирование, т.е. подвергнуть рефлексии предпосылки научного производства. Свою сверхзадачу он видит поэтому в разработке своего рода *социологии социологии*, позволяющей критически осмыслить позиции социологии в символической борьбе. Задачу преобразования структурализма Б. пытается решить посредством соединения положений таких считавшихся несовместимыми теоретиков как Кассирер и Дюркгейм, Вебер и Маркс. *Экономика культурных и символических феноменов*, развить которую стремится Б., направлена против противопоставления экономики культуре. Эта цель ставится уже в работе *СОЦИОЛОГИЯ СИМВОЛИЧЕСКИХ ФОРМ* (1970). Б. возражает против субстанциализации социальной действительности. Культурные образования, такие как язык и мифы, следует рассматривать как системы, определенные законами комбинации конституирующих их элементов, а не в качестве выражения какого-либо субстанциального содержания. Подобный релятивистский образ мыслей нашел свое систематическое выражение у Кассирера. Развиваемый Б. реляционистский метод требует порвать со *спонтанной философией социального мира*, опирающейся при объяснении социального поведения на поступки и представления индивида (субъекта). Объективным отношениям принадлежит методологический примат как над индивидами, вступающими в те или иные отношения ДРУГ с другом, так и над представлениями, которые индивиды имеют об этих отношениях. Однако этот *временный объективизм* следует устранить на втором этапе теоретического абстрагирования, на котором система непосредственных отношений и представлений увязывается с системой объективных отношений. В противоположность *структурному онтологизму*, который ставит реальность структуры на место реальности элементов, Б. подчеркивает, что объективные соотношения, в конечном счете, существуют лишь благодаря диспозициям их носителей. Между системой объективных отношений и системой непосредственно воспринимаемого поведения имеет место посредничество. Это посредничество осуществляет Габитус как система ментальных диспозиций. Тем самым Б. надеется избежать ложной альтернативы *объективизма* и *субъективизма*. Эти мысли находят дальнейшее развитие в кн. *ПРАКТИЧЕСКИЙ СМЫСЛ* (Le sens pratique, 1980). Указанные позиции, роковым образом противостоящие друг другу, воплощены как парадигмы в структурализме Леви-Стросса и экзистенциализме Сартра. Основная ошибка структурализма как варианта объективизма заключается в том, что он не тематизирует своей роли внешнего наблюдателя. Структурализм упускает из виду процесс теоретического объективирования объективных отношений. В результате он приписывает принципы своего отношения к объекту самому объекту. Отсюда характерный для структурализма тезис о примате языка/коммуникации для конструкции социального. Кроме того, объективизм совершает ошибку, не включая в общее определение своего предмета повседневные представления. Резкий разрыв между научным и практическим познанием неизбежно приводит к дискредитации практических форм логики. Поэтому притязание на объективное знание содержит в себе притязание на легитимное господство. В противовес структурализму Сартр создал крайне субъективную философию поступка, которая не признает никаких устойчивых диспозиций. Его подход базируется на строгом дуализме прозрачности субъекта и непрозрачности вещи. С этим связано утверждение логического приоритета индивидуального опыта над историей. Субъективизм, равно как и объективизм, представляет собой, по Б., обобщение опыта интеллектуала как субъекта научного дискурса. В работе *ДИСТИНКЦИЯ. СОЦИАЛЬНАЯ КРИТИКА СУЖДЕНИЯ* (La distinction. Critique sociale du jugement, 1979) Б. раскрывает свой метод на эстетическом материале. При этом он критикует восходящее к Канту разделение чувственного удовольствия и эстетического удовольствия (к первому относятся чувственнные интересы (склонности), ко второму незаинтересованное, бескорыстное наслаждение). Это разделение далеко не является естественным; более того, само понятие *чистый вкус* есть не что иное как средство дистинкции классов, средство легитимации социальных различий. Именно легитимные произведения искусства суть предметы, которые более всех других способствуют классовому разделению; вот почему они присваиваются классами. Полемизируя с эстетизмом Канта, Б. подчеркивает исторически-общественный характер эстетического восприятия. В структуре социальных классов следует выявить фундамент системы классификации, структурирующей восприятие социального мира и описывающей предметы эстетического присвоения. Пространство культурно-исторических дистинкции отражает пространство материальных различий и одновременно репродуцирует его. Связь экономических позиций и культурного *имущества* устанавливается только посредством понятия капитала (трактуемого в марксовом смысле как общественные отношения) и восходящего к Дюркгейму понятия социального пространства. Согласно Б., позиции субъектов в сфере объективного можно определить по двум измерениям этого пространства: а) по объему капитала, т.е. распределению капитала между социальными субъектами, б) по структуре капитала; при этом Б. различает экономический, культурный и социальный капитал. Предмет исследования теперь показать связь как между двумя этими измерениями, так и между позициями субъектов в социальном пространстве и вкусом. Особое значение при этом принадлежит габитусу как установлению связи позиций с укладом жизни и как отграничению обоих пространств друг от друга. Изменению понимания *класса* посвящен труд Б. *СОЦИАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО И КЛАССЫ* (1985). С этой целью Б. вводит понятие символической борьбы, под которой он понимает столкновения, происходящие в сфере репрезентации (как языковой, так и неязыковой). Социальное пространство существует не только как объективная реальность, но и как оценочная и классификационная схема. Б. порывает здесь с рядом моментов марксистской теории, особенно с ее редукцией социального до экономического. Социальная система, подчеркивает Б., существует и как система символов, органически соразмерная системе дистинкций. Символический капитал это капитал, который познает и признает себя как сам собой разумеющийся. В этом отношении борьба за легитимное именование есть часть борьбы вообще. В этом же контексте следует прочитывать и создаваемую Б. теорию языка (*Что значит говорить?*, 1990). Б. полемизирует здесь со структурной лингвистикой Ф. де Соссюра, обращающейся с языком как с мертвой системой, производимой с тем, чтобы быть расшифрованной. Вводя понятие рынка, Б. кладет конец отделению языка и социальных условий его производства. Язык следует рассматривать не только как знак коммуникации, но и как знак богатства (символического капитала). Полемизируя с *теорией коммуникативного действия* Хабермаса, Б. полемизирует с иллюзией *языкового коммунизма*, согласно которой все в равной мере могут приобщиться к миру языка. С этими разработками тесно связаны размышления Б. о месте и ответственности интеллектуала, а также даваемый им критический анализ системы образования (*Интеллектуалы и власть*, 1990; *Homo academicus*, 1984). Интеллектуалы, вопреки их представлению о себе, составляют часть сферы власти. Будучи подвластными, они одновременно являются составной частью властвующих. Их власть состоит во владении культурно-информационным капиталом; они осуществляют ее посредством речи. Критическая интеллигенция имеет шанс реализовать свою функцию только в том случае, если интеллектуалы отдадут себе отчет в том, какую позицию они занимают в игре власти, т.е. построят политику на защите своей относительной автономии как обладателей культурного капитала. Вольфганг Лутц (Лейпциг) Социология политики. М., 1993; Начала. М., 1994; L&ontologie politique de Martin Heidegger //Actes de la recherche en sciences sociales. 1975, № 5-6; Esquisse d&une theorie de la pratique. P., 1972; La distinction. Critique sociale du jugement. R, 1979; Le sens pratique. P., 1980; Homo academicus. P., 1984; Lecon sur la lecon; Choses dites. P., 1987.... смотреть
франц. социолог. Базируясь на некартезианской онтологии, к-рая не разделяет и не противопоставляет объект и субъект, намерение и причину, материальное и символическое, Б. пытается выдвинуть на первый план объединение социологии (сведенной в трудах его предшественников либо до объективистской физики материальных структур с одной стороны, либо до конструктивистской феноменологии форм познания с другой) посредством структурализма генетического (см.), способного охватить и то, и другое. Для этого он предлагает метод, состоящий из набора тщательно подобранных концептуальных инструментов и процедур, позволяющих конструировать задачи и перемещать знание, полученное в одной области, в другую область. Социология, по мнению Б., должна формировать общие соц. факты, способные воссоздать фундаментальное единство человеческой практики через сковывающие границы дисциплин, эмпирич. областей и способов наблюдения и анализа. Задача социологии, считает Б., состоит в том, чтобы выявить наиболее глубоко скрытые структуры различн. соц. миров, составляющих соц. вселенную, а также механизмы, к-рые обеспечивают ей воспроизведение или трансформацию. Основные понятия концепции Б. *поле* (соц. пространство), *габитус*. Структура поля определяется в каждый момент структурой капитала и прибыли, специфических для каждого отдельного поля. Поля *представляются в синхронном восприятии в качестве пространств структурированных постов (должностей), свойства к-рых зависят от их позиций в этих пространствах и к-рые могли бы быть проанализированы независимо от характеристик, ими занимаемых*. *Габитус* обозначает совокупность приобретенных установок, схем восприятия, оценок и действий, навязываемых соц. контекстом в определенном месте и в определенное время*. Научн. работа имеет целью установление адекватных знаний и о пространстве объективных связей между различн, позициями, определяющими поле, и о необходимых связях, установленных через опосредование габитуса тех, кто занимает позиции в данном поле так сказать, о связях между этими позициями и соответствующим видением позиции. С понятиями поля, габитуса и капитала Б. связывает свои теории соц. структуры и классов. Соч.: Социология политики. М., 1993; Структура, Habitus, Практики // Современная социальная теория. М., 1955; La Reproduction. Elements pour une theorie du system denseignemeut. P., 1970; Choses dites. P., 1987. Н.Г. Ocuпова... смотреть
БУРДЬЕ (Bourdieu) Пьер (р . 1930), французский социолог, близкий к неомарксизму. Работы по социологии власти и политики, социальной стратификации общества и "символических капиталов" различных групп, искусства и массовой культуры. Книги "Среднее искусство. Очерки социального употребления фотографии" (1965), "Воспроизводство. Элементы теории образовательных систем" (1970), "Различие. Социальная критика способности суждения" (1979), "Начала" (1987), "Правила искусства. Генезис и структура литературного поля" (1992).... смотреть
БУРДЬЕ (Bourdieu) Пьер (р. 1930), французский социолог, близкий к неомарксизму. Работы по социологии власти и политики, социальной стратификации общества и "символических капиталов" различных групп, искусства и массовой культуры. Книги "Среднее искусство. Очерки социального употребления фотографии" (1965), "Воспроизводство. Элементы теории образовательных систем" (1970), "Различие. Социальная критика способности суждения" (1979), "Начала" (1987), "Правила искусства. Генезис и структура литературного поля" (1992).... смотреть